Ноэль неотступно шагал следом, пока они неспешно прогуливались вокруг усадьбы, чтобы Николя немного остудил свой пыл. Накрапывал мелкий дождик, впрочем, это было даже кстати, учитывая, что все тело Охотника горело как от огня. Через полчаса они вернулись к дому, за все время не перекинувшись ни словом, поднялись на второй этаж и закрылись в кабинете Николя. Место за столом пришлось уступить Ноэлю, как старшему по званию, а сам Охотник устроился на колченогом стуле в углу комнаты и принялся задумчиво изучать древесный рисунок на ближайшей стене.

— Может, поговорим? — не выдержал, в конце концов, Ноэль.

Николя, не оборачиваясь, пожал плечами.

— Скажи честно, ты ведь не собирался представлять Герду в компании? — Ноэль пристально уставился на него, желая услышать хоть слово правды. Но Николя продолжил молча буравить взглядом стенку. Да и что он мог ответить?

— Думал усыпить мою бдительность и сбежать с ней за эти две недели? Только похоже, ты забыл, что у нас руки длинные. Везде достанем.

Николя встал и, подойдя к окну, бросил:

— Я бы все равно попытался.

— Я думал, тебе нравится этот город. Ведь ты так упорно добивался разрешения поселиться здесь, — тщетно пытался разговорить его Ноэль, но Охотник все также отказывался смотреть на него.

— Уже разонравился, — отстранился он очередной короткой репликой.

— Ты понимаешь, что это предательство и по законам военного времени я обязан вздернуть тебя на ближайшем суку? — видно, Ноэль совсем отчаялся, раз решил перейти к пустым угрозам.

Николя тяжело вздохнул и безучастно обронил:

— Попробуй.

— И ты не будешь сопротивляться?

— Не надейся.

— Тогда нам придется драться. До конца, а не до первой крови. Готов проткнуть кликом мое сердце, если победишь?

— Все сделаю в лучшем виде, не беспокойся.

— Давай без твоего сарказма.

— Давай без твоего фарса. Если бы ты сразу не догадался, что я задумал, то вряд ли бы пришел сюда один, и тем более не стал бы показывать мне донос, — Николя все-таки обернулся и теперь в упор смотрел на Ноэля. Тот грустно улыбнулся:

— Хорошо, я выкладываю свои карты, ты — свои. Идет?

Охотник помедлил несколько мгновений, раздумывая, но потом все же кивнул.

— Мне не нравится, что главнокомандующий так слепо доверяет белоглазым ведьмам, — зычным голосом, которым обычно выкрикивал лозунги и приказы компании, заговорил Ноэль. — Их влияние усиливается с каждым годом. Скоро они начнут диктовать нам, что есть и как одеваться. Норны, источник мироздания — все это глупые бабьи сказки, подкрепленные лишь нелепыми слухами и зловещей репутацией вёльв. Чтобы победить единоверческую заразу, мы должны полагаться на нечто более реальное и осязаемое — армию, вооружение, поддержку народа. В военном корпусе при штабе мы ежегодно подготавливаем по тысяче элитных солдат из новобранцев с даром. Несколько лет назад после победы единоверцев в Поднебесной, нам удалось вывезти оттуда сотню жрецов, знавших секрет изготовления огненного порошка. В Дюарле мы организовали новую гильдию алхимиков, которые перенимают их ремесло и создают на основе порошка новое оружие, которое по силе разрушения сравняется с истинным пирокинетическим даром. Владеть им будет куда проще, чем мечом или луком. Еще пару лет, и мы действительно сможем противопоставить тварям в голубых плащах нечто более веское, чем туманные пророчества слепых старух. Мы вернем Авалор!

Николя смотрел на него со смесью сожаления и безнадежности во взгляде. Он перестал верить в победу с тес самых пор, когда в детстве увидел костер, на котором сжигали колдунов на главной площади Ловонида, когда пришло известие, что на таком же костре погибла вся его семья, когда путешествовал по нищим провинциям Нормандии, стонущим под гнетом непосильных налогов, необходимых для усиления армии и безостановочного ведения войны. Иногда даже хотелось, чтобы они, наконец, сдались и перестали раздирать многострадальную Мидгардскую землю на части. Время славного ордена Стражей давно минуло, пора бы уже смириться и приспособиться к новой жизни среди единоверцев, не цепляясь за прошлое. Впрочем, стоило вспомнить нечеловеческие глаза Магистров, странно похожие на глаза таинственных Ловцов желаний, которые дважды чуть не отправили его на тот берег Сумеречной реки, как приходило понимание, что именно жить потомкам Стражей не позволят. Если бы возможно было вызвать Архимагистра на честный поединок, то Николя сражался бы с ним до последней капли крови. Но использовать Герду в качестве приманки? Нет, нет, никогда! Тогда он сам будет ничем не лучше. Да и шансы на победу настолько ничтожны, что не стоит даже и думать о подобных гнусностях.

— Ты мечтатель, — вздохнул Николя. — В Поднебесной я уже видел твое чудо-оружие: длинные железные трубки, которые плюются кусками свинца, и пузатые медные цилиндры, которые с жутким грохотом изрыгают огромные железные ядра. Голубые Капюшоны с помощью них взяли Эскендерию и вовсю используют для войны в Эламе. Против них даже наш дар как муха против лошади. Нам бы самим отбиться, а о возвращении Авалора и говорить не стоит.

— А ты прагматик до мозга костей, — ничуть не смутившись, добродушно улыбнулся Ноэль. — Их дар точно также бессилен против этого оружия, как и наш. Просто у нас больше возможностей. Но я хотел поговорить не об этом. Пока нет распоряжений от вёльв, все ресурсы компании идут на военные нужды. Но если появится третья Норна, источник снова заговорит. И главнокомандующий очертя голову кинется исполнять его волю. А мне совершенно не хочется тратить людей и золото на очередную бессмысленную авантюру. Через пару лет главнокомандующий должен будет отойти от дел. Он и так уже слишком стар, чтобы тянуть на себе такую ношу. Власть в компании перейдет ко мне, и чтобы окончательно отгородиться от влияния белоглазых ведьм, мне понадобятся поддержка влиятельных людей, таких, чье мнение бы что-то значило в глазах людей. Народных героев, таких, как ты.

— Народный герой? По-моему, ты меня с кем-то спутал: рыжим, патлатым и дурным, — Николя горько усмехнулся и взмахнул рукой. Входная дверь с грохотом распахнулась и со всей силы врезалась в притаившегося за ней соглядатая.

— Ай! — послышался недовольный возглас. Николя зло оскалился. Ноэль закатил глаза, всем видом показывая, как его достала эта глупая вражда. На пороге комнаты непривычно робко мялся Финист, прижимавший к разбитому носу порозовевший от крови платок.

— Я хотел узнать, что будет с Гердой. Она моя ученица, и я за нее отвечаю, — собравшись с духом, выпалил он на одном дыхании.

Николя в голос фыркнул:

— Ну да, жаль только, что ты так поздно об этом вспомнил.

Финист презрительно скривился и прошипел сквозь зубы:

— Она заперлась в своей каморке и плачет. Она даже в самые тяжелые времена не плакала. Это ты ее мучаешь. Пользуешься ее наивностью — то поманишь, то оттолкнешь. А она не одна из дюарлийских придворных дам, не понимает, что для тебя это лишь игра. Лекарство от скуки. Такие как ты ни на какие чувства не способны!

— О, какие страсти! — прервал его патетичную речь Ноэль и перевел заинтересованный взгляд на Николя, который сверкал на оборотня глазами и продолжал скалиться. Того и гляди, снова в глотку вцепится. — Давайте так: вы сейчас сядете и все друг другу выскажете без утайки. Посмотрим, можно ли здесь достигнуть понимания мирным путем. А если нет, то у меня все еще остается про запас вариант с уютным карцером на двоих.

Первым, как и ожидалось, сдался Финист. Тем более, ему-то точно терять было уже нечего.

— Я полюбил ее с первого взгляда еще там, в Дрисвятах. Я готов был пойти ради нее на все: взять ее с собой в это невероятно трудное путешествие, выучиться демоновой грамоте, спасать всех обездоленных, мимо которых она никогда не могла пройти, бросить службу, даже остепениться и завести семью. Только ей и дела до этого не было. В ее сердце всегда был только ты. Как же я ненавидел безымянного, безликого Охотника, о котором она рассказывала с восхищенным придыханием в голосе во время ночевок у костра. И мечтал, что однажды она встретит его и поймет, что все ее детские мечты были обманом. Но произошло обратное. Это я понял, что никогда не смогу сравниться с тобой ни в силе, ни в уме, ни уж тем более в благородстве. Ты богат, тебя все любят и уважают, а мне приходится на коленях корячиться, чтобы просто выжить. Если бы ты только знал, как я тебе завидую!